Дмитрий уложил рюкзак на верхнюю боковую полку с легким metallic стуком замка и опустился на свое место у окна. Поезд слегка качнулся, вагоны заскрипели, подчиняясь стальному пути. За окном начали медленно проплывать серые контуры вокзала, а человеческие силуэты на перроне постепенно растворились вдали.
Он выдохнул, вытянул ноги и раскрыл книгу, надеясь, что хотя бы сегодня путешествие будет спокойным. Однако предчувствие шептало: не получится.
Направление его взгляда уперлось в пожилую женщину напротив. Её голова была скромно укрыта темно-синим платком, руки аккуратно сложены на коленях, а взгляд — внимательный и изучающий. Такие обычно не проходят мимо разговоров. Рядом с ней устроился молодой человек — капюшон глубоко затянут, наушники плотно обхватили уши, все внимание приковано к экрану телефона, словно окружающая реальность его совершенно не касалась. Он явно не собирался принимать участие в беседах.
И тут двери вагона распахнулись, пропуская последнего пассажира.
Мужчина лет пятидесяти ворвался внутрь, его лицо было красным, а запах алкоголя опережал его шаги на несколько метров. Выражение лица казалось таким, будто он только что завоевал весь мир.
— Ну, здравствуйте, граждане! — громогласно объявил он, усаживаясь на нижнюю полку с размахом, который мог бы описать всю вселенную. — Я тут главный!
Дмитрий снова вздохнул. Видимо, спокойная дорога отменяется.
Бабушка осторожно поправила платок, голос её был мягким, но с легкой примесью тревоги:
— Это почему же так?
— А потому что у меня вот это! — Петрович хлопнул по небольшому чемодану у своих ног, довольно ухмыльнувшись.
— Будем знакомиться?
Парень с телефоном ещё глубже уткнулся в капюшон, словно надеясь стать невидимым для чрезмерно общительного соседа.
Дмитрий закрыл книгу, понимая, что чтение придётся отложить.
Петрович, между тем, внимательно осмотрел всех, словно проверяя, насколько теплой компанией он попал.
— Меня зовут Петрович, я мужик простой, работающий! А вы кто?
Женщина первой решилась ответить:
— Мария Семёновна.
Её голос был мягкий, но в нем чувствовалась нотка напряжения. Видно, что она не первый раз сталкивается с такими попутчиками, но предпочла бы избежать лишних разговоров.
Дмитрий коротко кивнул:
— Дмитрий.
Алексей, нехотя подняв голову, пробормотал:
— Алексей.
— Ну вот и отлично! — Петрович энергично хлопнул ладонями по коленям. — Значит, теперь мы одна большая семья!
Дмитрий скептически фыркнул. Похоже, тихого путешествия не предвиделось.
К полуночи Петрович, наконец, начал успокаиваться.
Сначала он долго что-то бормотал себе под нос, ворочался, то и дело пытаясь продолжить разговор, но усталость взяла верх. Расположившись на своей полке, он громко захрапел, а его «чемодан с запасами» остался нетронутым, видимо, не найдя своего часа.
Алексей всё так же был погружен в телефон, периодически проводя пальцем по экрану. Отблеск света создавал на его лице какую-то иную реальность, словно он вообще находился где-то далеко.
Дмитрий уже почти задремал. Колёса мерно стучали, вагон покачивался, а тёплый semi-darkness располагал ко сну. Но внезапно в тишине раздалось едва различимое сдерживаемое рыдание.
Он приоткрыл глаза.
На нижней полке Мария Семёновна сидела, слегка согнувшись, крепко сжимая в руках безупречно сложенный белый платок. Её плечи вздрагивали, глаза были опущены, а выражение лица говорило само за себя — будто на ней сейчас лежала тяжесть целого мира.
Дмитрий колебался. Спрашивать или оставить в покое? Может, человеку просто нужно побыть одному? Но игнорировать её слёзы казалось неправильным.
И тут, неожиданно, Петрович, который, казалось, давно погрузился в глубокий сон, резко сел, почесал грудь и хрипло произнес:
— Что за слёзы, бабуль?
Мария Семёновна вздрогнула, удивлённая тем, что её заметили.
— Да так, Петрович… старость, — тихо ответила она, торопливо вытирая уголки глаз платком.
— Не юли, расскажи нам, — Петрович потер свою щетинистую щеку и прищурился.
Она сделала глубокий вдох, будто набираясь сил, сжала руки на коленях и начала:
— Я еду к внучке… Только боюсь, что там мне рады не будут.
В купе повисла тяжёлая тишина.
Дмитрий приподнялся на локте, Алексей даже на миг забыл про свой телефон.
— Почему ты так думаешь? — голос Петровича больше не звучал с прежней игривостью.
Мария Семёновна печально качнула головой.
— Последний раз встречались, когда ей было шесть, — сказала она, чуть улыбнувшись, но в этой улыбке сквозила горечь. — Теперь девятнадцать… Может, она совсем не ждёт меня.
За окном темнота разбавлялась лишь редкими огоньками станций, но внутри купе время словно застыло.
Петрович нахмурился, покачав головой.
— Как это кто от бабушек отказывается? Да вы что, с ума сошли?
Мария Семёновна безнадёжно пожала плечами:
— Сейчас другое время. Молодёжь…
— А какая разница! — неожиданно взорвался Петрович, хлопнув ладонью по столику так, что Алексей подпрыгнул на месте. — Бабушки – они как домашние пироги: всегда нужны и кстати!
Женщина грустно улыбнулась.
— Спасибо, Петрович… Но я всё равно не знаю, как начать разговор. Что сказать, чтобы она не решила, что я ей в тягость?
Петрович задумался на миг, поскреб щёку, прищурился и заговорщицки ухмыльнулся.
— Мы сейчас придумаем, как тебя торжественно встретят!
Дмитрий не смог сдержать усмешку:
— И как же это будет?
Петрович потер руки с видом человека, готового совершить великий план.
— Есть идея.
Утром поезд неторопливо подходил к станции.
Вагон наполнился суетливым движением: кто-то натягивал одежду наспех, кто-то спешил закрыть чемоданы, а кто-то зевал, потягиваясь после долгой ночи. В воздухе смешались запахи железа, дороги и чего-то теплого, родного – характерный аромат путешествий на поезде.
Мария Семёновна сидела на своей полке, перебирая старый потертый платок. Её лицо выражало тревогу, а глаза были затуманены беспокойством.
— А если она действительно… не ждёт меня? — прошептала она, словно боясь, что произнесенные вслух слова сделают страх реальностью.
Петрович поднялся, энергично отряхнул штаны и фыркнул, будто отгоняя негативные мысли.
— Чего там бояться? — заявил он, щёлкая языком. — Сейчас всё узнаем сами!
Не дав женщине возразить, он решительно схватил её маленький чемодан, словно профессиональный bellboy.
— Пошли, наша королева! — объявил он и первым двинулся к выходу.
Мария Семёновна последовала за ним, хотя в душе ещё теплились сомнения.
Поезд замер с протяжным скрипом, двери распахнулись с грохотом, выпуская пассажиров на освещённый утренним светом перрон. Холодный воздух пробирал до костей, но был свежим и бодрящим. Люди сновали туда-сюда – кто-то обнимал встречающих, кто-то осторожно укладывал багаж, кто-то искал глазами своего попутчика.
Петрович быстро оглядел толпу и заметил её.
Молодая девушка стояла чуть в стороне, нервно переминаясь с ноги на ногу. Она теребила ремень сумки, кусала губы и пристально следила за выходящими из вагона.
— Вон она, должно быть, — тихо проговорила Мария Семёновна, так сильно сжимая руки, что побелели пальцы.
— Держись, бабуль! — бодро подбодрил её Петрович и, словно командир на параде, уверенно зашагал вперед.
Мария Семёновна последовала за ним, внутренне решив, что поворачивать назад было бы уже слишком стыдно.
— Бабушка!
Голос девушки прозвучал ясно, с легкой дрожью, но наполненный радостью.
Мария Семёновна замерла на миг, а потом внучка бросилась к ней, крепко обнимая.
— Бабуля, я так ждала вас!
Женщина тихо всхлипнула, аккуратно погладив девушку по спине, словно проверяя, правда ли это происходит.
Петрович поставил чемодан рядом, окинул взглядом Дмитрия и Алексея, удовлетворённо хмыкнул.
— Вот и всё, — сказал он, улыбаясь во весь рот. — А ты боялась.
Мария Семёновна выпрямилась, посмотрела на внучку, затем перевела взгляд на своих попутчиков – Петровича, Алексея, Дмитрия. В её глазах читалась бесконечная благодарность, не требующая слов.
— Спасибо вам, ребята, — её голос слегка дрогнул, но теперь в нём звенела уверенность, которой не было всю дорогу.
Петрович театрально взмахнул рукой.
— Да ладно! Мы ж теперь одна большая семья!
Алексей убрал телефон в карман и улыбнулся, Дмитрий качнул головой и тоже позволил себе усмешку.
Иногда так бывает – думаешь, что отправился в путь с совершенно незнакомыми людьми, а в результате находишь новых друзей.