Марина замерла, сжимая в руках папку с документами, не в силах осознать увиденное. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь легкую ткань кухонных штор, четко выделяли подпись на договоре — ту самую, которой она никогда не ставила. Пальцы непроизвольно сдавили бумагу, комкая ее края.
Звук хлопнувшей входной двери и знакомые шаги в прихожей заставили ее вздрогнуть — Алексей вернулся раньше обычного. Медленно подняв взгляд, она встретилась с ним глазами.
«Привет!» — его голос звучал утомленно, но он пытался говорить бодро. «Я принес пирожные из новой пекарни…»
Он застыл на пороге, заметив выражение ее лица и разложенные на столе бумаги. Улыбка моментально исчезла.
«Что это?» — ее голос дрожал, когда она указала на документы.
Алексей молча поставил пакет с выпечкой и уставился на бумаги. Кровь отхлынула от его лица, пальцы забарабанили по столешнице.
«Как ты посмел продать бабушкин дом без моего ведома?» — ее голос срывался от напряжения. «Ты подделал мою подпись?»
Тишина повисла в воздухе, растягивая секунды в вечность. За окном шумела обычная жизнь, но здесь время будто остановилось.
«Марина, я могу объяснить,» — его слова прозвучали как признание вины.
«Объяснить?» — гнев нарастал внутри нее. «Ты продал дом, где прошло мое детство, даже не сочтя нужным предупредить меня!»
Опустившись на стул, Алексей произнес: «У меня не было выбора. Бизнес был на грани краха.»
«Выбора? Ты уже все потерял — мое доверие!»
«Я сделал это ради нас…» — начал он.
«Не смей говорить о ‘нас’!» — перебила она. «Ты принял решение единолично, подделав документы!»
«Я планировал все вернуть,» — торопливо заговорил он. «Когда ситуация наладится, я бы купил другой дом…»
«Дело не в стоимости!» — она сжала виски. «Это были воспоминания о бабушке…»
Ее взгляд упал на дату договора — два месяца назад. Все это время он скрывал правду.
«За сколько ты его продал?» — едва слышно спросила она.
После паузы он ответил: «За пять миллионов.»
«Пять… Он стоил минимум восемь.»
«Нужно было быстро. Покупатели — пожилая пара, они уже сделали ремонт…»
«То есть там кто-то живет?» — ее голос задрожал. «И ты каждый день смотрел мне в глаза, зная это?»
Его молчание сказало больше любых слов.
«Как тебе помог подделать документы?»
«Помнишь Семеныча?» — он провел рукой по лицу. «Он… помог.»
«Твой друг-нотариус участвовал в этом?»
«Марина, давай поговорим спокойно,» — он шагнул к ней, но она отступила.
«Ты мог сказать мне. Мы могли найти решение вместе. Но ты выбрал обман.»
Воздух между ними стал тяжелым. Двенадцать лет брака рушились в одно мгновение.
«Я еду к Лене,» — сказала она о своей сестре. «Нужно подумать.»
«Подожди!» — он схватил ее за руку. «Я все исправлю!»
Освободив руку, Марина собрала документы и направилась в спальню. Через четверть часа она вышла с дорожной сумкой.
«Я позвоню,» — бросила она, проходя мимо.
После трех дней у сестры, не отвечая на звонки Алексея, она изучила юридические аспекты ситуации. Сделка могла быть аннулирована из-за поддельных документов, но это означало проблемы для новых владельцев.
На четвертый день она решила посетить бабушкин дом, теперь чужой, чтобы увидеть его новыми глазами.
Электричка неспешно ползла сквозь осенние пейзажи. Прильнув лбом к прохладному окну, Марина наблюдала, как моросящий дождь размывает силуэты деревьев за стеклом. Воспоминания о бабушке нахлынули — та обожала этот небольшой уютный дом с резными оконными рамами и старой яблоней, чьи ветви по ночам барабанили в окна спальни.
За поворотом показался знакомый дом — почти не изменившийся, если не считать свежевыкрашенный забор и чужую машину у калитки. Марина замедлила шаг, не решаясь приблизиться. Что она скажет новым жильцам?
В этот момент калитка отворилась, и появилась пожилая женщина с ведерком — видимо, собирала последние яблоки.
«Добрый день,» — приветливо обратилась та. «Вы к нам?»
Марина застыла в нерешительности.
«Здравствуйте… Просто проходила мимо. Этот дом раньше принадлежал моей бабушке.»
Лицо женщины просветлело.
«Так вы родственница Анны Петровны? Какое совпадение! Мы хотели найти её наследников — на чердаке нашли сундук с фотографиями.»
У Марины сжалось сердце — Алексей даже не удосужился забрать бабушкины вещи.
«Было бы здорово взглянуть,» — тихо ответила она.
«Заходите,» — женщина представилась Галиной Сергеевной. «Я одна, муж в городе.»
Переступив порог, Марина увидела преобразившийся двор: новые грядки, беседку, садовых гномов — всё это было чуждо прежней атмосфере.
Внутри дом стал неузнаваем: свежие обои, отреставрированный паркет, новая мебель.
«Чай будете?» — предложила хозяйка.
«Нет, спасибо,» — Марина сдерживала эмоции. «Я ненадолго.»
На веранде её ждал знакомый бабушкин сундук. Открыв его, она обнаружила старые фотографии, письма и документы. Среди них — завещание.
Пробегая глазами строки, Марина замерла: дом завещан не ей, а её отцу. Но после его гибели наследство должно было перейти к ней и сестре Лене.
Среди бумаг она нашла отказ Лены от наследства — датированный годом ранее, с подозрительно знакомым почерком.
Вернувшись домой, Марина положила документы перед Алексеем.
«Ты подделал подпись Лены?» — спросила она.
Он побледнел.
«Не всё так просто…»
«Получается, ты начал манипулировать документами ещё год назад?»
Алексей опустился на стул.
«Когда мы оформляли наследство, я узнал про завещание. Но Лена планировала переезд в Канаду…»
— Значит, ты решил «помочь» моей сестре отказаться от наследства? — Марина покачала головой в недоумении. — И при этом не посчитал нужным поставить в известность ни её, ни меня?
— Я действовал из лучших побуждений, — Алексей развел руками, пытаясь оправдаться. — Думал, так будет проще. Избежим деления дома, оформления долевой собственности… Да и ты всегда больше привязана к этому дому, чем Лена.
— А затем, когда твой бизнес начал рушиться, ты решил, что можешь распоряжаться моей собственностью как своей? — в голосе Марины зазвенели стальные нотки.
Алексей поднял на неё взгляд, полный смущения.
— Ты не понимаешь всей серьезности ситуации, Марина. Банк грозился забрать всё: офис, квартиру… Все наши сбережения ушли на погашение долгов. Я пытался получить кредит, но везде получал отказ.
— И ты не мог просто поговорить со мной об этом? — в её взгляде читалось разочарование. — Мы могли бы найти решение вместе. Возможно, я согласилась бы на продажу дома. Но ты лишил меня права выбора.
— Я знал, что ты никогда не согласишься, — тихо произнес Алексей. — Сколько раз ты говорила, что этот дом — часть твоего детства, что он достанется нашим будущим детям…
Марину захлестнула волна эмоций, но она сдержала слезы.
— Вместо того чтобы попытаться переубедить меня, ты предпочел действовать за моей спиной? — она покачала головой. — Когда ты стал принимать решения за меня, Алексей?
Его молчание было красноречивее любых слов.
— Куда ты потратил деньги? — спросила Марина, переходя к сути. — Все пять миллионов ушли на спасение бизнеса?
Алексей отвел глаза, и она поняла, что затронула больную тему.
— Не все? — она прищурилась. — Так куда же исчезла часть суммы?
— Я отложил полтора миллиона, — нехотя признался он. — На случай непредвиденных обстоятельств.
— Каких таких «обстоятельств»? — в её голосе зазвучало возмущение.
— На черный день, — он пожал плечами. — Если бы бизнес окончательно провалился, нам нужен был запас.
Марина смотрела на него так, словно видела впервые. Двенадцать лет брака, а она, оказывается, совсем его не знала.
— Где эти деньги сейчас?
— На отдельном счете, — ответил Алексей. — Я могу перевести их тебе прямо сейчас.
— И ты всерьез думаешь, что это решит проблему? — она покачала головой. — Дело не в деньгах, Алексей. Дело в доверии. Ты его уничтожил.
Она поднялась и подошла к окну. Город уже начинал светиться вечерними огнями, в соседних домах окна наполнялись теплым светом. За этими окнами жили обычные люди со своими радостями и проблемами. Как они справлялись с кризисами? Тоже обманывали друг друга?
— Мне нужно время, чтобы подумать, — сказала Марина, не оборачиваясь. — И тебе тоже. О том, что делать дальше.
— Что ты имеешь в виду? — в его голосе послышалась тревога.
— Я не уверена, что могу жить с человеком, которому не могу доверять, — ответила она прямо.
— Марина, — Алексей поднялся и шагнул к ней. — Я совершил ошибку. Огромную ошибку. Но разве двенадцать лет совместной жизни ничего не значат?
Она повернулась к нему.
— Именно поэтому я не ухожу прямо сейчас, хотя, возможно, должна бы. Потому что двенадцать лет — слишком большой срок, чтобы просто взять и всё разрушить. Но и слишком большой, чтобы закрыть глаза на предательство.
Тяжелое молчание повисло в комнате.
— А что насчет Лены? — наконец спросил Алексей. — Ты расскажешь ей про подделанный отказ от наследства?
Марина задумалась. Лена действительно не проявляла интереса к бабушкиному дому, полностью сосредоточившись на карьере и личной жизни. Возможно, она бы добровольно отказалась от своей доли, но выбор был украден и у неё.
— Пока не знаю, — честно ответила Марина. — Решила позже.
— А как насчет… нотариуса? — осторожно спросил Алексей. — Семёныч волнуется. Если его роль в этой истории выплывет, он может лишиться лицензии.
— Он должен был думать об этом, когда соглашался на подлог документов, — резко ответила Марина. — Дважды, между прочим.
— Он звонил вчера, — Алексей нервно потер шею. — Предлагал… финансовую компенсацию за молчание.
Марина невесело усмехнулась.
— Взятка? Серьезно? Разве он не понимает, что только усугубляет ситуацию?
— Он испуган, — Алексей пожал плечами. — И у него есть причины. Если ты подашь на него заявление, его карьере конец.
— А что насчет тебя? — Марина внимательно посмотрела на мужа. — Если я подам заявление на Семёныча, всплывет и твоя роль. Ты это понимаешь?
Алексей медленно кивнул.
— Понимаю. И готов принять последствия. Это был мой выбор.
Марина снова повернулась к окну, пытаясь разложить свои чувства по полочкам. Гнев, обида, разочарование — всё смешалось в один тугой клубок, давящий на сердце.
— Мне нужно время, — повторила она. — И пространство. Я поживу у Лены еще немного.
— Конечно, — кивнул Алексей. — Я понимаю.
Но когда Марина направилась к выходу, он внезапно схватил её за руку.
— Подожди, — в его голосе звучала мольба. — Вспомни, как мы встретились?
Марина остановилась, удивленная таким поворотом.
— На той выставке, двенадцать лет назад, — продолжил Алексей. — Ты стояла перед картиной с зимним пейзажем, а я подошел и ляпнул глупость… Что-то вроде того, что художник неправильно изобразил снег.
На её лице невольно появилась улыбка.
— А я ответила, что это не снег, а вишневый цвет, — тихо произнесла она. — И добавила, что тебе стоит посетить офтальмолога.
— Именно так, — Алексей улыбнулся воспоминанию. — А потом ты порекомендовала мне хорошего врача, и я попросил твой номер телефона, якобы для записи.
— Хотя так им и не воспользовался, — закончила Марина. — А позвонил через два дня и пригласил меня в кафе.
— Я пытался сказать, — Алексей крепче сжал её руку, — что с самого начала нашей истории я был слеп. Вначале — от волнения при встрече с тобой, это была прекрасная слепота. А теперь — в худшем смысле, не видя, как разрушаю самое важное, что у меня есть. Тебя. Нас.
Марина осторожно высвободила свою руку.
— Красивые фразы, Алексей. Но сейчас мне нужны не слова, а поступки. Докажи, что ты действительно раскаиваешься. Докажи, что я могу снова тебе доверять.
С этими словами она покинула квартиру, оставив его стоять в коридоре с поникшими плечами.
Последующие две недели Марина жила словно в дымке. Она механически выполняла свои обязанности в историческом архиве, встречалась с подругами, ничего им не рассказывая о ситуации с Алексеем, и каждый вечер возвращалась в маленькую комнату для гостей в квартире своей сестры.
Лена не задавала вопросов, интуитивно понимая, что сестре нужно время. Лишь однажды она спросила, нужна ли помощь, и, получив отрицательный ответ, больше не поднимала эту тему.
Алексей звонил ежедневно, но Марина чаще всего игнорировала звонки. Она читала его сообщения — просьбы о встрече, заверения, что он всё исправит — но не находила сил на ответ.
На пятнадцатый день Марина получила электронное письмо с незнакомого адреса. В теме значилось «Информация о доме». Открыв письмо, она обнаружила сканы банковских выписок, демонстрирующих перевод полутора миллионов рублей с неизвестного счета на её личный с пометкой «Возврат средств». И короткую приписку: «Это только начало. Алексей».
Тем же вечером он позвонил снова, и на этот раз она ответила.
— Что это за деньги? — спросила Марина без предисловий.
— Это сумма, которую я отложил от продажи дома, — ответил Алексей. — Я перевел их на твой счет. Плюс проценты за два месяца.
— И что мне с ними делать?
— Тебе решать, — в его голосе чувствовалась решимость. — Это твои деньги. Можешь потратить их, можешь сохранить. Можешь даже передать Лене как компенсацию за её долю наследства, если решишь рассказать ей правду.
Марина задумалась. Она ещё не решила, как поступить с сестрой. С одной стороны, Лена имела право знать. С другой — что это изменит, кроме того, что создаст ещё больше напряжения в семье?
— Я подумаю над этим, — наконец сказала Марина. — Но деньги — это лишь часть проблемы, ты это понимаешь?
— Да, — голос Алексея звучал серьёзно. — Поэтому я хотел бы встретиться. Есть кое-что ещё, что я должен тебе показать.
Марина колебалась. Часть её хотела отказаться, продолжить держать дистанцию, но другая часть — та, которая прожила с этим человеком двенадцать лет — требовала хотя бы выслушать его.
— Хорошо, — сказала она. — Где и когда?
— Завтра в шесть вечера, у нотариальной конторы Семёныча, — ответил Алексей.
Марина удивлённо подняла брови, хотя он этого не видел.
— У нотариуса? Зачем?
— Увидишь, — в его голосе промелькнула знакомая хитринка. — Просто приходи, пожалуйста.
На следующий день в начале шестого Марина стояла перед офисным зданием, где располагалась нотариальная контора Михаила Семёновича, бывшего друга семьи. Погода испортилась, моросил мелкий дождь, и Марина переминалась с ноги на ногу под козырьком подъезда, размышляя, правильно ли она поступает, согласившись на встречу.
Алексей появился точно в шесть, на его пальто блестели капли дождя. Он выглядел собраннее, чем при их последней встрече — выбрит, подтянут, хотя в глазах всё ещё читалась усталость.
— Спасибо, что пришла, — сказал он, подходя.
Марина кивнула, не доверяя своему голосу. Странно, но сейчас, увидев его, она почувствовала не гнев, как ожидала, а сложную смесь эмоций, среди которых преобладала тоска по тому, что они когда-то имели — по доверию и близости, которые казались незыблемыми.
— Зачем мы здесь? — спросила она, когда молчание затянулось.
— Пойдём, — Алексей открыл дверь, пропуская её вперед. — Семёныч нас ждёт.
В приемной нотариальной конторы было пусто, только секретарша подняла голову от компьютера и, узнав их, кивнула.
— Проходите, Михаил Семёнович у себя.
Нотариус встретил их у двери своего кабинета — грузный мужчина лет шестидесяти с редеющими седыми волосами и массивными очками, которые странно контрастировали с его крупным лицом.
— Проходите, проходите, — засуетился он, пропуская их внутрь.
Марина отметила, что Семёныч заметно нервничает — на лбу блестели капли пота, а пальцы, которыми он указывал на стулья перед своим столом, слегка подрагивали.
Когда они сели, Алексей положил на стол папку с документами.
— Как договаривались, Михаил Семёнович, — сказал он спокойно. — Все материалы у меня.
Нотариус поправил очки и открыл папку. Внутри лежало заявление с его фирменным бланком. Марина, сидевшая рядом, смогла разобрать заголовок — «Признание в совершении должностного преступления».
Семёныч пробежал глазами документ, и его лицо заметно побледнело.
— Алексей Николаевич, может, все-таки как-то по-другому? — его голос звучал почти умоляюще. — Я же говорил, я готов компенсировать…
— Нет, Михаил Семёнович, — твердо ответил Алексей. — Только так. Вы подписываете это заявление с подробным описанием того, как мы с вами подделали документы — и отказ Лены от наследства, и договор купли-продажи. А я передаю вам все копии поддельных документов, которые у меня есть. И мы расходимся.
Марина переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что происходит.
— Алексей, — начала она.
— Минутку, Марина, — он поднял руку. — Дай мне закончить. Семёныч, в этом заявлении я беру всю основную вину на себя. Ты подтверждаешь, что действовал под давлением, и что инициатором был я. Это сохранит тебе хотя бы часть репутации, если дело дойдет до суда.
Нотариус мрачно кивнул, взял ручку и подписал заявление. Затем протянул его Марине.
— Это вам, Марина Сергеевна. Что с ним делать дальше — решать вам.
Марина взяла бумагу, все ещё не совсем понимая ситуацию.
— А теперь вот это, — Алексей достал еще один документ. — Официальное заявление в полицию о том, что я, Соколов Алексей Николаевич, совершил подлог документов и мошенничество. Здесь все детали — как я уговорил Семёныча, как подделал твою подпись, как продал дом. Если ты решишь, что мне нужно понести наказание по закону — просто подпиши и отнеси в полицию.
Марина ошеломленно смотрела на протянутый ей лист.
— Ты с ума сошел? — прошептала она. — Тебя же посадят.
— Возможно, — Алексей пожал плечами. — Но я заслужил наказание. И я готов его понести, если ты считаешь, что это необходимо.
Семёныч нервно кашлянул.
— Я, пожалуй, оставлю вас, — пробормотал он, поднимаясь. — Буду в соседнем кабинете, если понадоблюсь.
Когда дверь за нотариусом закрылась, Марина пристально посмотрела на мужа.
— Что ты делаешь, Алексей?
— Пытаюсь все исправить, — он развел руками. — Или хотя бы дать тебе выбор, которого я тебя лишил. Теперь решение за тобой. Ты можешь подать на меня заявление. Можешь использовать признание Семёныча, чтобы доказать недействительность сделки и вернуть дом — я связался с адвокатом, он сказал, что шансы хорошие.
— А те люди, которые купили дом? — спросила Марина. — Пожилая пара?
— Им я уже все объяснил, — ответил Алексей. — Сказал, что есть проблемы с документами, и предложил два варианта: либо мы расторгаем сделку, и я возвращаю им деньги с процентами, либо они сохраняют дом, но я выплачиваю тебе полную рыночную стоимость — восемь миллионов, а не пять.
Марина покачала головой.
— И откуда ты возьмешь такие деньги?
— Я продаю свою долю в бизнесе, — просто ответил Алексей. — Партнер давно хотел выкупить её, но я не соглашался. Теперь согласился. Это даст около шести миллионов. Остальное придется брать в кредит, но я справлюсь с выплатами.
— Ты продаешь бизнес? — Марина не верила своим ушам. — Тот самый, который спасал, продавая мой дом?
— Да, — Алексей грустно усмехнулся. — Ирония, правда? Но дело не в бизнесе. Дело в доверии. Я предал твое доверие, и теперь готов заплатить любую цену, чтобы его вернуть. Если получится.
Марина смотрела на человека напротив и не узнавала его. Где тот самоуверенный Алексей, который всегда знал, как лучше, и не считал нужным советоваться с ней по важным вопросам? Перед ней сидел уставший мужчина, готовый на все, чтобы исправить свою ошибку.
— А как насчет Лены? — спросила она. — Ты говорил с ней о поддельном отказе от наследства?
— Нет, — покачал головой Алексей. — Это тоже твое решение. Но если ты решишь рассказать ей, я поддержу тебя и возьму вину на себя. И компенсирую её долю, разумеется.
Марина задумалась. Столько всего произошло за эти несколько недель, столько всего открылось. Она чувствовала себя выжатой, опустошенной.
— Мне нужно время, — сказала она, наконец. — Время, чтобы все обдумать.
— Конечно, — Алексей кивнул. — Я понимаю. Просто знай: что бы ты ни решила, я приму это. И еще… — он замялся, подбирая слова. — Я знаю, что, возможно, уже слишком поздно, но я хочу, чтобы ты знала — я люблю тебя. Всегда любил и всегда буду любить, независимо от того, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить.
Марина молча кивнула, собрала бумаги и покинула кабинет.
Три месяца спустя.
Марина стояла у окна своей новой квартиры, наблюдая за тем, как последние осенние листья кружат в ноябрьском ветре. За её спиной раздались шаги, и теплые руки легли ей на плечи.
— О чем задумалась? — Алексей прижался щекой к её виску.
— Размышляю о том, как непредсказуема жизнь, — ответила она, накрывая его руки своими. — Всего несколько месяцев назад я считала, что всё кончено, а теперь…
Алексей повернул её лицом к себе.
— Каждый день я благодарю судьбу за второй шанс, — тихо произнес он. — И обещаю, что больше никогда…
Марина мягко приложила палец к его губам, прерывая.
— Не давай обещаний, которые не можешь гарантировать. Просто будь честным. Всегда.
Он согласно кивнул, и они вместе повернулись к окну, глядя на раскинувшийся внизу город.
После той встречи у нотариуса Марина взяла ещё две недели на размышления. Она так и не подала заявление в полицию, но и не спешила прощать. Вместо этого она предложила законно продать дом и разделить вырученные средства между собой и Леной, которой всё-таки рассказала правду.
К удивлению Марины, Лена восприняла новость спокойно — она действительно никогда не была привязана к бабушкиному дому и даже поблагодарила за возможность получить свою долю наследства в денежном эквиваленте. Эти деньги она сразу же вложила в недвижимость в Канаде.
Алексей продал свою долю в строительной компании и устроился на работу в крупную фирму, где его опыт высоко ценился, но без предпринимательских рисков. Они продали старую квартиру и купили новую в другом районе — как символ нового начала.
Доверие возвращалось медленно, по крупицам. Они начали ходить к семейному психологу, учиться заново общаться, делиться страхами и ожиданиями. Было больно и страшно, но постепенно они нащупывали путь к восстановлению отношений.
— Знаешь, что сказали те пожилые люди, которые купили бабушкин дом? — внезапно спросила Марина, прерывая тишину.
— Что именно? — с интересом спросил Алексей.
— Что они счастливы там. Что дом словно обнимает их своими стенами, — она улыбнулась. — И что они собираются посадить еще одну яблоню во дворе, рядом со старой.
Алексей обнял её крепче.
— Возможно, когда-нибудь мы найдем другой дом, за городом, — осторожно сказал он. — Не такой, как у твоей бабушки, но наш собственный. Где сможем создавать свои воспоминания.
Марина улыбнулась и кивнула.
— Возможно. Но не сейчас. Сейчас нам нужно завершить один дом, прежде чем строить другой.
Он понимающе кивнул, зная, что она говорит не о физическом доме, а об их отношениях, которые они заново отстраивали, шаг за шагом.
За окном начался дождь, капли стучали по стеклу, создавая мелодичный ритм. Марина и Алексей стояли, обнявшись, глядя на безлюдную улицу, и каждый думал о своем — об ошибках прошлого, о трудностях настоящего и о возможностях будущего.
Путь к прощению и восстановлению доверия только начинался, и он обещал быть долгим и сложным. Но сегодня, в этот дождливый ноябрьский вечер, им хотелось верить, что самое тяжелое уже позади.
— Как ты думаешь, — спросила Марина, наблюдая за каплей, медленно ползущей по стеклу, — мы справимся?
Алексей помолчал, обдумывая ответ.
— Я не знаю, — честно сказал он. — Но я буду делать всё возможное, чтобы справиться. Каждый день. И надеюсь, что ты тоже.
Марина кивнула. Этого было достаточно — не обещаний вечной любви, не клятв никогда больше не лгать, а простой человеческой готовности стараться. День за днем. Вместе.
Она повернулась к нему, взяла его лицо в свои ладони и осторожно поцеловала — первый настоящий поцелуй за много недель. И хотя прошлое никуда не исчезло, впервые за долгое время она почувствовала проблеск надежды на будущее.
— День за днем, — прошептала она, отстраняясь. — Это всё, что у нас есть.
И в этом простом осознании, как ни странно, было что-то освобождающее.