София замерла в томительном ожидании, уставившись на врача, который с каменным лицом что-то выводил в ее новой, только что заведенной медицинской карте. Казалось, минуты растягивались в часы, наполненные тягучим, сладковатым страхом, знакомым каждому, кто хоть раз ждал вердикта от человека в белом халате. Ей много лет не доводилось бывать в поликлиниках, и этот, пусть и сверкающий новейшим оборудованием, кабинет казался ей неуютным, бездушным, холодным. Она пришла сюда, с трудом пересилив глубочайшее внутреннее сопротивление и стыд, ведь терапевт настояла на обходе всех специалистов, а женщин-гинекологов в эту смену просто не было. София отчаянно хотела поскорее разобраться со своим недомоганием, и впервые в жизни поступилась своими самыми сокровенными принципами, согласившись на прием к мужчине.
– Доктор, скажите, это что-то серьезное? – не выдержав гнетущей тишины, прошептала София, и врач оторвался от своих бумаг, посмотрев на нее поверх очков.
– Беременность. Тринадцать недель, – отчеканил он и снова склонился над карточкой, пробормотав: – Минуточку, сейчас все оформлю.
София застыла, ощущая, как мир сужается до размеров стула, на котором она сидит. Воздух внезапно стал густым и тягучим, она ловила его ртом, как рыба, выброшенная на берег, и не могла издать ни звука. В висках стучало, а в груди что-то обрывалось и падало в бездну.
– Как… беременна? – наконец выдохнула она, и собственный голос показался ей чужим, доносящимся из-под земли.
– Ну, обыкновенным образом! – Мужчина в белом халате отодвинул карточку, но не закрыл ее, будто собираясь что-то дописать. Он пристально посмотрел Софии в глаза, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на недоумение. – А вы разве не знали?
– Конечно, нет! Откуда? Я думала, что это возрастное, цикл сбился… Мне ведь уже сорок три…
– Понятно… – Врач замялся, подбирая слова, затем тяжело вздохнул. – Должен вас предупредить, что прерывание по желанию уже делать поздно. Срок. Но и роды могут вызвать серьезные осложнения, учитывая ваш возраст и то, что беременность первая. Вам крайне важно подготовиться морально и тщательно, досконально выполнять все предписания, если… Решите оставить ребенка.
– А разве у меня есть выбор? – София хотела крикнуть, что это ребенок – мечта всей ее жизни, что она ни на секунду не сомневается, но с губ сорвалось именно это – сухое, отрывистое.
– Выбор, конечно, есть всегда, – врач опустил глаза, – иногда женщины просят… понимаете, войти в их положение. Некоторые коллеги идут навстречу, оформляют по медицинским показаниям. Ну, и соответственно, технически возможность устроить такое всегда есть, если очень надо.
София резко привстала, смотря на него широко раскрытыми глазами, и до конца поняв весь ужасающий смысл его намеков. Внутри все перевернулось от омерзения.
– Не надо! – выплеснула она, и голос ее дрогнул от гнева и обиды. – Мне ничего не надо! Спасибо!
– Ну и замечательно! – врач будто и не заметил ее реакции. – Тогда сейчас я назначу вам анализы, выпишу витамины, препараты для поддержания…
– Спасибо, не нужно! – София уже стояла, сгребая со стола свою сумку. – Я буду наблюдаться не у вас.
Ей было физически неприятно после этого разговора, она чувствовала, что никогда не сможет доверить этому циничному человеку самую большую тайну и радость своей жизни.
Выйдя в длинный, безликий коридор, София почувствовала, как подкашиваются ноги. Она присела в первое же свободное кресло, судорожно пытаясь достать из сумки телефон, чтобы позвонить мужу, Артему. Но телефон оказался разряженным. София откинулась на спинку кресла, закрыв глаза. В голове гудело, и она все еще не могла поверить. Как такое возможно? Они прожили с Артемом в браке двадцать пять лет! Как раз готовились отпраздновать серебряную свадьбу, но детей у них не было, как ни старались, как ни планировали. Они прошли десятки обследований, но врачи лишь разводили руками – оба абсолютно здоровы! Они ездили в санатории, пили воду из целебных источников, и даже, по совету сестры Артема, сходили к какой-то знаменитой ведунье. Но лет десять назад они смирились, оставили все попытки и решили – не дано, так не дано. Видимо, такова воля Божья. И вот теперь, когда они уже и думать забыли о таком чуде, оно вдруг свершилось! София ехала домой на такси и всю дорогу думала о муже. Как он обрадуется! Она была в этом уверена, потому что совсем недавно он с нескрываемой, щемящей завистью рассказывал, что у их общего друга, Сергея Павлова, родился четвертый сын, хотя старшему уже исполнилось двадцать четыре. София тогда спросила – не поздно ли в такие годы заводить детей, на что Артем, не задумываясь, ответил: «Знаешь, если бы я сейчас стал отцом, мне было бы плевать на возраст. Я бы горы свернул для своего ребенка». Так что, он точно будет счастлив. Безумно счастлив! И тут Софию осенила brilliantная, прекрасная мысль. Она не станет говорить ему о беременности прямо сейчас. Ни слова! Уже через неделю они будут праздновать свою годовщину, и вот там, в самый торжественный момент, она устроит ему сюрприз! Это будет самый лучший, самый драгоценный подарок за все двадцать пять лет. София уже мысленно меняла заказ в ресторане – вместо огромного трехъярусного торта с сахарными розами пусть сделают что-то трогательное, детское. Украсят милыми медвежатами, зайчатами, бутылочками. Или, может, испекут съедобный тест на беременность с двумя полосками и поставят его на самый верх. И когда официанты внесут этот торт, Артем удивленно поднимет бровь, ведь они вместе утверждали меню, и тут-то она все ему расскажет! Сюрприз!!! Слезы счастья выступят на его глазах, и он обнимет ее при всех.
Но, увы, мечтам далеко не всегда суждено сбываться. Так вышло и у Софии. Все оставшиеся дни до торжества она ходила как в лучезарном тумане, не замечая ничего вокруг. Она не заметила и странностей в поведении мужа. Ей казалось, что он просто переживает за нее, ведь в последнее время София чувствовала себя неважно: ее мучили постоянные головные боли, тошнота, беспричинная усталость, она почти не уделяла мужу внимания. Именно поэтому она и пошла наконец к врачу. А когда узнала истинную причину недомоганий, то почувствовала невероятное облегчение. Да, по утрам тошнило еще сильнее, но теперь она воспринимала это с радостью, как доказательство чуда. Вот и Артем беспокоился, хмурился, и Софии было немного неловко, что он понапрасну изводится, но она утешала себя мыслью, что очень скоро он узнает правду и его счастью не будет предела.
Однако накануне торжества, когда София в предвкушении праздника примеряла новое, специально купленное для этого вечера платье, Артем неожиданно вернулся домой гораздо раньше обычного. В руках он сжимал огромный букет персиковых лилий. Именно такие он подарил ей в самый первый раз, когда только пытался завоевать ее благосклонность.
София почувствовала себя снова той самой юной красавицей, за которой бегали все мальчишки с их улицы, но которую смог завоевать только самый настойчивый – Артем. Он был младше ее на два года, и она долгое время просто не замечала его, пока однажды он не бросил ей в окно записку. София жила на первом этаже, и, хотя окна были довольно высоко, Артем каким-то невероятным образом умудрился допрыгнуть до подоконника, уцепиться за него и просунуть записку в приоткрытую форточку. София как раз читала книгу и страшно перепугалась, увидев вдруг появившуюся в окне голову, а когда прочла послание, внутри что-то ёкнуло – то ли гордость, то ли радость, она и сама не могла понять. Она тогда училась в седьмом классе, а он – всего лишь в пятом, но его настойчивости мог бы позавидовать любой взрослый мужчина. Артем постоянно подкладывал ей в портфель записки и шоколадки, писал на асфальте школьного спортплощадки, что «София из 7 «Б» — самая лучшая».
Ее одноклассники, которые сами тайно вздыхали по ней, начали подтрунивать, но скорее от зависти, ведь им не хватало духу на что-то подобное. Все, на что они были способны – это нерешительно пробормотать: «Софка, не хочешь прогуляться?». А Артем писал ей о своей любви постоянно! О том, что никогда и ни за что ее не забудет. И хоть Софии было безумно приятно такое внимание, сама она ему не отвечала. Даже когда он умолял написать ему хоть словечко в ответ – нравится ли он ей хоть чуточку, она хранила молчание.
Однажды в седьмом классе отменили урок литературы, и их последний урок физкультуры перенесли на это время, чтобы класс не болтался без дела. Заниматься пришлось вместе с пятиклашками, и тут-то одноклассникам Софии представился прекрасный случай.
– Слышь, жених, а ты уже придумал, куда невесту в свадебное путешествие повезешь? На Канары или на нашу местную речушку? – громко захохотал Васька Сорокин.
– Не, это Софка его повезет, она ж раньше школу закончит, значит, раньше работать начнет и деньги зарабатывать, – подхватил Никита Кутовой.
– Софь, ты лучше присмотри кого-нибудь посерьезнее, для этого малыша ты уже старушка, – вставил свое слово Ромка Завьялов.
И тут Артем не выдержал. Завязалась потасовка, физрук еле растащил драчунов, а после уроков Артем догнал Софию и, запыхавшись, выпалил:
– София, ты не слушай их, ты никакая не старушка! Ты всего-то на два года меня старше, и я… я всегда буду тебя любить! – последние слова он произнес на одном дыхании и помчался прочь со всех ног.
– Что, Софь, малолетки проходу не дают? – поравнялись с ней одноклассницы. – Отшила бы его уже давно, – фыркнула Танька Деревянкина.
– А ты не завидуй, – сказала Ленка и добавила: – Моя тетя старше своего мужа на девять лет, и ничего, живут душа в душу, дети уже взрослые. Какая разница, кто кого старше.
– А вот и скажу, – деловито возразила Инга, единственная отличница в классе. – Мужчина должен быть старше женщины, так заведено испокон веков. А когда наоборот – это уже выбивается из нормы, ненормально это.
– Ну, если разница лет тридцать, тогда да, а два года – вообще ни о чем, – продолжала стоять на своем Ленка.
– Да ладно вам, успокойтесь, – наконец вмешалась София. – Я же не собираюсь за него замуж выходить, – она рассмеялась и добавила: – Он же совсем ребенок. Ну чего вы так остро реагируете на его детскую влюбленность? Моя мама говорит, что нельзя высмеивать такие чувства, потому что эта рана может остаться на всю жизнь. Такие первые чувства – они фундамент закладывают. И если он сейчас такой романтик, то его будущей жене очень повезет, честно. Так что, он мне совсем не мешает.
С того дня девчонки перестали обсуждать эту тему, да и мальчишки постепенно свыклись с мыслью, что Артем всех их «переплюнул» по части настойчивости и романтики.
София думала, что с годами его пыл остынет, что он встретит какую-нибудь ровесницу, свою настоящую любовь, но он продолжал писать ей записки и дарить шоколадки. А однажды, утром восьмого марта, он снова забрался на ее подоконник и оставил там букет таких же персиковых лилий.
Постепенно София привыкла к его ухаживаниям, а когда она окончила школу, он, чтобы быть рядом, забрал документы и поступил в тот же техникум, что и она. Конечно, учились они в разных группах, но Артем теперь не только писал записки, но и начал приглашать ее на свидания. И она стала соглашаться. Потом он ушел в армию. София даже начала по нему скучать, писала ему длинные письма, и больше никто другой ей не был нужен. Вернувшись со службы, Артем сразу же, без лишних слов, сделал ей предложение.
– Но я же для тебя старушка, – засмеялась тогда София.
– Не шути так, пожалуйста. Никогда так не шути, – серьезно сказал он, глядя ей прямо в глаза. – София, я люблю тебя уже много лет и пронесу это чувство через всю свою жизнь. Ты – моя судьба.
Он смотрел на нее так искренне и глубоко, что София больше не сомневалась. Она сама к тому времени успела его полюбить всем сердцем и была не против провести с ним бок о бок всю свою жизнь.
И вот теперь Артем, с которым они прожили, как ей казалось, двадцать пять счастливейших лет, стоял перед ней с таким же букетом лилий, но смотрел на нее каким-то чужим, отстраненным взглядом. Куда же подевалось то тепло, то безграничное обожание, что всегда плескалось в его карих глазах?
София почувствовала ледяной укол тревоги где-то глубоко внутри, и Артем не заставил себя долго ждать.
– София, знаешь… Наше торжество придется отменить. Ты сама позвонишь в ресторан, договоришь? – начал он, избегая ее взгляда.
– Артем, что случилось? Что-то страшное? – у нее даже в голове не могло уложиться, что же такое могло произойти, чтобы отменить празднование их серебряной свадьбы. Все было оплачено, гости приглашены, что происходит?!
– Понимаешь, Соф… Мы прожили с тобой много лет, и я был по-настоящему счастлив, я благодарен тебе за каждый день. Но… несколько месяцев назад я встретил другую женщину и… – он замолчал, перевел дух, – и полюбил ее. Теперь я только понимаю, что моя бабушка была права, когда в детстве твердила мне, что мои невесты еще в песочнице играют, а я уже за тобой ухлестываю. Соф, ты была тогда старше меня, а теперь… теперь стала старее. Всего на пару лет, но ведь старее. А я встретил женщину молодую, красивую, полную жизни и энергии… – он потер ладонью затылок, смотря в пол. – Боже, что я несу, прости, я совсем не то хочу сказать… Короче, Карина беременна. Я наконец-то смогу стать отцом! Вот что стало главной причиной моего выбора. Я долго метался, но теперь все окончательно решено. Давай расстанемся тихо, без ссор и взаимных упреков. Я бесконечно благодарен тебе за все годы, что ты была со мной, но теперь наши дороги расходятся. Прости меня.
София ощутила, как земля уходит из-под ног. Ее охватила такая всесокрушающая, удушающая волна обиды и боли, что сердце готово было разорваться на части. Внутри все горело адским пламенем.
– Уходи, – едва слышно прошептала она. – Уходи, я не хочу тебя видеть. Вещи свои соберу сама, пришлешь кого-нибудь. Уходи! – почти крикнула она, инстинктивно хватаясь за живот обеими руками.
Артем не стал дожидаться, пока она повторит. Развернулся и ушел, не оборачиваясь. А София, едва за ним закрылась дверь, с трудом доползла до телефона и набрала номер скорой помощи.
В голове не укладывалось, как человек, которого она знала и любила всю свою сознательную жизнь, мог так просто, так жестоко все предать. Предать того, с кем делил и радости, и горести, с кем было тепло в самые лютые холода. Но, видимо, все в этом мире имеет свойство заканчиваться. И любовь, увы, не вечна. Как ни крути, а все эти годы она была по-настоящему счастлива. О таких мужьях, как Артем, другие женщины только мечтают. Выходит, ей это счастье было дано всего лишь на время. И она, стиснув зубы, решила не винить его. Бывшего мужа… Как больно резало это слово. Пусть будет счастлив с другой. Сердцу, как говорится, не прикажешь. А ее счастье теперь – это ребенок, которого Бог послал ей, видимо, для того, чтобы смягчить этот чудовищный удар судьбы.
Врачи в больнице сделали все возможное, чтобы сохранить беременность. Им это удалось, но Софии настоятельно рекомендовали оставаться в стационаре под наблюдением практически до самых родов. Она не стала сопротивляться. Всем подругам и знакомым сказала, что уезжает в длительное путешествие, не хотела, чтобы кто-то знал о ее поздней беременности и сложившейся ситуации. Вот родится здоровый малыш, тогда и будет повод поделиться радостью. Навещала ее только мама, которая всю жизнь мечтала о внуках, поэтому поддерживала дочь во всем, буквально сдувая с нее пылинки. Она проводила с Софией целые дни, приносила домашнюю еду, свежие фрукты, следила за питанием, ходила с ней на прогулки по больничному саду и вселяла уверенность, что все будет хорошо и дочь обязательно будет счастлива.
Несколько раз звонил Артем. Просил Софию не держать на них с Кариной зла, даже умолял о встрече, чтобы все объяснить еще раз, но София твердо и спокойно убедила его, что все в порядке, от всей души пожелала им счастья, и звонки прекратились. Правда, после последнего разговора он прислал SMS: «Ты была и остаешься самой лучшей женщиной на свете. Мне так жаль, что все так вышло. Прости». И София простила. Она знала, что таить в себе обиду – значит травить саму себя. Сердце должно оставаться открытым и свободным, чтобы в него могла вливаться новая радость. А если заполнить его горечью и злобой, то для света и добра уже не останется места. Она мысленно разговаривала со своим малышом, обещала ему, что они обязательно справятся, ведь у него будет не только самая любящая мама, но и прекрасная бабушка. Жаль только, дедушка не дождался этого чуда.
Первые месяцы в больнице пролетели почти незаметно, зато последний тянулся мучительно долго. Казалось, время остановилось вовсе. Но настал тот великий день, когда на свет появился ее долгожданный малыш. София смотрела на него, заливаясь слезами счастья, и не могла поверить, что чудо действительно случилось, что она стала мамой такого прекрасного, здорового сыночка! А как сияла от счастья бабушка! София, благо, у нее были неплохие накопления, позволявшие какое-то время не работать, оплатила отдельную палату, чтобы побыть с сыном наедине.
Ближе к вечеру, когда малыш, накормленный, крепко уснул, София решила, что и ей пора отдохнуть. Но в коридоре вдруг поднялась суматоха: послышались взволнованные голоса, громкие, торопливые шаги, двери то и дело хлопали, потом зашуршали колеса каталки. Вскоре все стихло, и София, убаюканная тишиной, погрузилась в глубокий, восстанавливающий сон. Проснувшись утром, она сначала не могла понять, где находится, а потом, осознав, что она – мама и что рядом в люльке спит ее сын, подскочила, вспомнив, что ребенок за всю ночь ни разу не заплакал. Она подбежала к кроватке, склонилась над милым, розовым личиком и с облегчением выдохнула, ощутив его ровное дыхание. Потом пошла искать врача, чтобы спросить, нормально ли, что новорожденный так долго и крепко спит.
– Все нормально, – нервно бросила дежурная медсестра, даже не поднимая головы от бумаг. – Покормите его обязательно. И пеленки смените. В общем, разберетесь.
– У вас что-то случилось? – Софии показалось такое отношение странным и неуважительным. Разве не должны они все подробно объяснить – как кормить, как ухаживать? Может, она просто решила, что София – опытная мама, раз в таком возрасте рожает.
– А вы разве не слышали? – нехотя ответила медсестра. – Вчера роженицу не спасли. Поздно вечером ее привезли после страшной аварии. Девочку-новорожденную спасли, а маму – нет. Отец, говорят, вообще на месте погиб. Вот и осталась крошка сиротой, только-только появившись на свет. Теперь вот возня начнется. Полиция, допросы, опросы. А мы и так всю ночь без сна.
София понимающе кивнула и поспешила обратно в палату, где ее сынишка мирно посапывал.
Она боялась взять его на руки, боялась потревожить. Нежно гладила его крошечные пальчики, едва касаясь их, и малыш заворочался, тихо захныкал и приоткрыл глазки-щелочки.
– Ты мой родной, мой хороший, – шептала София, смахивая счастливые слезы. – Какой же ты красивый… Сейчас мама тебя покормит.
Она аккуратно взяла сына на руки, перепеленала его и уже собиралась приложить к груди, когда в палату зашла врач для обхода.
– Очень редкий случай, знаете, – сказала врач, осматривая Софию, – когда у мамочек в вашем возрасте такое обильное, хорошее молоко. Вашему богатырю очень повезло. Но вам обязательно нужно будет сцеживать излишки, чтобы не было застоя и молоко не перегорело. Ребенок всего не съест, у вас его очень много, поэтому постарайтесь сцеживаться каждый раз буквально до последней капельки.
– Хорошо, я постараюсь, – пообещала София.
Но когда сын, наевшись, снова уснул, у нее ничего не получилось. Она ждала, пробовала снова, но все было тщетно. Поняв, что, возможно, она просто не умеет этого делать, София снова пошла к врачу.
– Не у всех сразу получается, – успокоила ее та. – Можно попробовать использовать молокоотсос, а можно… – Она задумалась на мгновение, потом посмотрела на Софию каким-то странным, изучающим взглядом. – Можно попробовать кормить еще одного ребенка. У вас молока с лихвой хватит на двоих. Это самый простой и физиологичный вариант. Но только если вы сами не будете против. Не каждая женщина психологически готова кормить чужого ребенка, обычно все-таки предпочитают сцеживаться.
– Но у меня совершенно ничего не выходит, – с искренним огорчением призналась София. – Поэтому я бы согласилась. Лишь бы мой сыночек не остался без грудного молока.
– Это очень правильное решение! Сейчас столько детей на искусственном вскармливании, а для иммунитета и развития нет ничего лучше материнского молока. У нас как раз та самая девочка-сиротка, мы ее пока только смесью покормили немного. Если вы не возражаете, ее будут приносить к вам.
София неуверенно кивнула. С одной стороны, она понимала, что так будет проще и полезнее для обоих детей, но с другой – кормить чужого ребенка, да еще того, кто только что потерял мать… Вдруг она к нему привяжется? Но София отогнала эти мысли. Главное – чтобы молоко шло на пользу.
Вскоре в палату принесли маленький сверточек. София осторожно взяла девочку на руки. Такая маленькая, такая хрупкая красавица. И ей снова показалось, что малышка чем-то неуловимо похожа на ее Юрочку. Наверное, все новорожденные немного похожи друг на друга, утешила она себя.
Девочка ела с жадностью, с огромным удовольствием, а когда ее унесли, Софию внезапно посетила шальная, прекрасная мысль – вот было бы у нее сразу двое детей, сын и дочь! Как бы это было здорово! Но она понимала, что это всего лишь несбыточные грезы, и мысленно поблагодарила Бога за то счастье, которое у нее уже есть.
Приближался день выписки. И София, и малыш, которого она назвала Юрием в честь своего отца, чувствовали себя прекрасно. Когда ей в последний раз принесли девочку для кормления, София не удержалась и спросила медсестру:
– А что с ней будет дальше? С бедной крошкой?
– В дом малютки отправят, наверное, – с грустью вздохнула молоденькая санитарка. – Если родственников не найдется.
– Как же жалко. Так и хочется ее забрать с собой. Если бы я могла, я бы стала для нее мамой, – сказала София, и эти слова сорвались с ее губ сами собой, помимо воли.
– Ну, у нас тут один раз был случай, – оживилась санитарка, – правда, там мать отказалась от ребенка сразу в роддоме, а другая роженица, у которой свой малыш умер… так она ее и удочерила, забрала. Говорила: «Где один, там и второй не помеха».
– Неужели это возможно? Так просто? – удивилась София.
– Ну, «просто» – это громко сказано. Оформление документов, опека, суд… Но в итоге оформляют, да.
Утром в день выписки София отправилась к заведующей отделением.
– Наталья Викторовна, скажите, а могу ли я удочерить эту девочку? Ту сиротку? – спросила она, едва переступив порог кабинета.
– Нет, София Аркадьевна, не можете, – медленно протянула врач, внимательно глядя на нее. – У нее есть дедушка. Он уже оформляет опекунство, и скорее всего, ребенка передадут ему.
– А… ясно, – с легкой ноткой грусти и сожаления произнесла София. – Ну, это же хорошо, что у девочки есть родной человек. А то я так за нее переживала.
…София приехала с сынишкой домой. Мама навела идеальный порядок, приготовила детскую комнату, накрыла праздничный стол, пригласив нескольких самых близких подруг дочери.
Как же София скучала по своей квартире, хотя каждая вещь здесь до сих пор хранила память об Артеме. При мысли о нем сердце снова болезненно сжалось.
Когда гости разошлись, а мама, которая promised пожить первое время с Софией, чтобы помочь с внуком, прилегла отдохнуть, в дверь негромко позвонили. На пороге стоял незнакомый мужчина лет пятидесяти, с умными, уставшими и очень печальными глазами.
– Здравствуйте, София Аркадьевна. Меня зовут Виктор… Виктор Иванович, – начал он, слегка запинаясь. – Мне ваш адрес дали в роддоме. Вы уж простите их и меня за это вторжение, я очень настаивал.
– Проходите, пожалуйста, – вежливо, но настороженно пригласила София и провела гостя на кухню.
– София Аркадьевна, вы не замужем? – спросил мужчина, и вопрос его прозвучал как удар обухом.
– Я в разводе, – холодно ответила София. – А вы с какой целью интересуетесь?
– Мне сказали в роддоме, что вы… что вы кормили мою внучку своим грудным молоком. – Он с трудом подбирал слова. – Я вам невероятно, безгранично благодарен за это и… и смею просить вас о великой милости. Не могли бы вы продолжить это делать? Кормить ее?
– Но каким образом? – опешила София.
– Я понимаю, что мое предложение звучит абсолютно нелепо и даже дико, но я мог бы предложить вам пожить какое-то время в моем доме вместе с вашим сыном. Няню для внучки я уже нашел, она будет делать всю работу, вас никто не обременит лишними хлопотами. Вам нужно будет только… кормить малышку. Моя единственная дочь погибла, – голос его дрогнул, – и внучка – это все, что у меня осталось. Ради нее я буду жить. Но врачи сказали, что девочка очень слабенькая, ей жизненно необходимо именно грудное молоко для укрепления иммунитета. Если хотите, няня сможет присматривать и за вашим мальчиком тоже, чтобы вы могли отдыхать.
– Нет, что вы… Это же полный абсурд! – София покачала головой. – Я только-только вернулась домой, я почти полгода провела в больничных стенах…
– Я умоляю вас, – в голосе мужчины послышалась настоящая мольба. – У меня большой загородный дом, места хватит всем. Я понимаю, что это дико, но я мог бы предложить присылать за вами машину с водителем три раза в день. Но это два часа в дороге туда и обратно. А так… вы ни в чем не будете нуждаться. Я оплачу все ваши неудобства, обеспечу полный комфорт.
– Нет, простите, я не могу. Это неправильно, – твердо, хотя и с сожалением в голосе, сказала София. – Простите.
– Что ж… это вы меня простите за беспокойство, – мужчина тяжело поднялся со стула и положил на стол визитную карточку. – Но если вдруг… если вы передумаете, пожалуйста, позвоните мне в любое время.
София молча кивнула и проводила нежданного гостя до двери.
– Вот наглец, – выйдя из комнаты, сказала мама. – Я все слышала. Какие только чудаки не водятся на свете.
– Мам, мне так жалко эту девочку, – София смахнула предательскую слезинку. – Я ведь готова была ее удочерить, а оказывается, у нее есть дедушка.
Анна Викторовна обняла дочь и нежно погладила по спине:
– Ну, а плакать и переживать теперь не стоит, а то молоко и правда пропадет. Тебе нужно думать только о нашем мальчике, о Юрочке.
– Мама, – София вдруг встрепенулась, и в ее глазах вспыхнула какая-то новая мысль. – А что, если мне… согласиться? Это же ненадолго. Всего на несколько месяцев. Но только при условии, что ты поедешь туда со мной.
– Не зря люди говорят, что дети остаются детьми, пока живы их родители, – вздохнула Анна Викторовна. – Ты у меня совсем еще ребенок. Не знаю даже, что и сказать.
– Я чувствую… мне что-то подсказывает внутри, что я просто обязана помочь этой крошке. Ты будешь со мной, мам? – София смотрела на мать умоляющими глазами.
– Ну а куда я денусь от своей дочки-idealistки?! – с ласковой укоризной воскликнула Анна Викторовна, поднимая руки вверх.
София тут же набрала номер с визитки и изложила Виктору Ивановичу свои условия. Он согласился мгновенно, с огромной, неподдельной радостью в голосе. И уже через несколько часов София снова держала на руках маленькую, хрупкую Милочку.
И снова ее поразило это странное, неуловимое сходство с ее Юриком.
В доме Виктора Софии сразу понравилось. Все было обставлено со вкусом, без вычурности, но с любовью. Просторно, светло и очень уютно.
Как-то раз, когда дети спали, а мама уехала к себе домой проверить квартиру и полить цветы, София сидела в гостиной. Ее взгляд упал на старый, кожаный фотоальбом, лежащий на журнальном столике. Она взяла его в руки и начала неспешно листать. На последней странице ее взгляд упал на фотографию, от которой кровь застыла в жилах. На снимке ее бывший муж, Артем, счастливо улыбаясь, обнимал молодую, очень красивую девушку, которая годилась ему в дочери. В этот момент в доме послышались шаги, и в гостиную вошел Виктор. София вздрогнула от неожиданности.
– Я не хотел вас пугать, София. Соскучились по дому, вот и рассматриваете фотографии? – мягко спросил он.
– Виктор Иванович… Скажите, а это кто? – дрожащим голосом спросила София, указывая на снимок.
– Это… это Карина. Моя дочь, – лицо Виктора помрачнело. – И… отец Милочки. Я, знаете ли, был категорически против этой связи. Но дочь заявила, что полностью порвет со мной отношения, если я не приму ее выбор. Мне было невероятно горько и больно, что она остановилась на мужчине моего возраста. Да к тому же женатом, когда они только познакомились. Я не раз пытался говорить и с ней, и с ним, взывал к разуму… Но куда там! Меня и слушать не желали. Потом он, правда, развелся, сказал, что в той семье не было детей, а для него это – главное в жизни. Обещал носить Карину на руках, осыпать золотом… А потом случилось то, что случилось. И теперь я даже не жалею, что не пошел против воли дочери до конца. Иначе теперь не смог бы себе этого простить.
– Выходит… Выходит, Юрочка и Милочка… они брат и сестра, – прошептала София вслух, сама не осознавая, что говорит.
– Что? – Виктор не сразу понял смысл ее слов. И тогда София, сдерживая рыдания, рассказала ему всю свою историю – историю любви, предательства и чудесного позднего материнства.
– Я не перестаю восхищаться вами, София, – тихо сказал Виктор, когда она закончила. Он пересел к ней ближе, бережно взял ее руку в свои и поднес к губам. – Спасибо вам. Спасибо за то, что на свете есть такие женщины, как вы. Вы не озлобились, не возненавидели их. Вы даже благословили их… Артем рассказывал мне, он говорил о вас с огромным теплом и уважением. И с чувством вины.
Тогда София не смогла сдержаться и разревелась по-настоящему, выплескивая всю боль, которая копилась все эти месяцы.
– Ну-ну, не надо, не плачьте, – утешал ее Виктор, подавая свой носовой платок. – Все уже позади.
– Я ведь даже не знала… что Артем погиб, – сквозь слезы говорила София. – Но спорить с судьбой мы не вправе. Пусть земля им будет пухом…
…Прошел почти год. София с Юриком так и остались жить в большом доме Виктора. А одним прекрасным весенним утром он несмело постучал в дверь ее спальни. Получив разрешение войти, он зашел с огромной корзиной белых подснежников и присел на край ее кровати.
– Софийка… я думаю, для тебя не станет больной неожиданностью то, что я скажу. Дети наши подрастают, скоро они начнут все понимать. Не пора ли нам с тобой стать настоящими мужем и женой и полноценными, любящими родителями для них обоих? Дать им одну фамилию, одну семью?
– Ты прав, – тихо и улыбнулась София. – Я, честно говоря, уже давно предчувствовала этот разговор. Поэтому не стану возражать. Я думаю, мы все заслуживаем второго шанса на счастье.
Виктор достал из кармана маленькую бархатную коробочку, открыл ее и надел на палец Софии изящное кольцо с бриллиантом.
– Банально, да? Ну, а что поделать! – он смущенно улыбнулся. – Я очень хочу, чтобы все вокруг знали, что ты несвободна. А то я иногда замечаю, как мужчины провожают тебя восхищенными взглядами.
– Да что ты говоришь, в моем-то возрасте… – смутилась София.
– Возраст, моя дорогая, находится исключительно здесь, – он легонько коснулся ее виска. – А ты – мама двух прекрасных малышей, а значит, ты – самая молодая, самая красивая и самая счастливая женщина на свете! Я люблю тебя, София.
– И я тебя, – прошептала она в ответ.
Так в этом доме, наполненном когда-то горем, началась новая жизнь, полная света, радости и надежды. А как же счастлива была бабушка Анна, получившая сразу двух чудесных внуков!
Счастье – оно всегда приходит к тем, кто ждет его с открытым сердцем, кто не ожесточился, не сломался, кто способен прощать и любить вопреки всему. Оно находит свои, самые неожиданные пути, чтобы подарить нам второе дыхание и новую, еще более прекрасную жизнь.