— Ты посмотри на него внимательно, — Олеся Михайловна положила фотографию внука на стол перед сыном. — Вот скажи мне, где тут твои черты?
— Мам, ну хватит уже, — Сергей отодвинул снимок. — Женька копия я в детстве.
— Ой, не надо, — свекровь поджала губы. — У нас в роду все светленькие были, а этот тёмненький.
— У меня точно такой же цвет волос, — устало ответил Сергей.
— Нет, у тебя русый был. А тут прямо вороново крыло, — Олеся Михайловна придвинула фотографию обратно. — И нос, ты посмотри на нос. Разве такой был у тебя?
Сергей промолчал. Этот разговор повторялся уже не первый раз за последние полгода. Мать методично, день за днём, капля за каплей вносила сомнения в его голову.
А ведь три года назад всё было иначе. Ульяна светилась от счастья, когда узнала о беременности. Сергей носил её на руках. Даже Олеся Михайловна на время притихла со своими претензиями к невестке.
— Вспомни тот случай, — продолжала свекровь, — когда она на даче у подруги осталась. На два дня. А ты звонил, звонил…
— Там связи не было, — машинально ответил Сергей заученную фразу.
— Конечно-конечно, — усмехнулась мать. — И задержки на работе у неё постоянные. И командировки эти внезапные.
Сергей встал из-за стола. Он помнил, как познакомился с Ульяной. Она работала в соседнем отделе, часто забегала к ним за документами. Улыбчивая, искренняя, с россыпью веснушек на носу. Три года встречались, прежде чем пожениться.
Олеся Михайловна с самого начала была против. «Непростая она какая-то», «вертихвостка», «не пара тебе». Но Сергей не слушал. А теперь… теперь эти сомнения проникали всё глубже.
— И друг этот её, как его… Миша, — мать достала откуда-то старую фотографию. — Смотри, как она на него смотрит.
— Это школьное фото, мам. Десять лет назад сделано.
— А чувства-то остались, — многозначительно протянула Олеся Михайловна. — Я видела, как они встретились в магазине месяц назад. Так обрадовались друг другу…
Вечером, глядя на спящего сына, Сергей пытался найти в его чертах себя. Родинка над бровью — такая же, как у него. Разрез глаз — его, определённо его. Но мамины слова уже пустили корни сомнений.
Через неделю Женя заболел. Обычная простуда, но для анализов потребовалась группа крови родителей.
— Первая группа, — констатировала медсестра, глядя на результаты Ульяны.
— У Сергея вторая, — тут же вставила Олеся Михайловна, оказавшаяся рядом. — Я точно помню.
— Нет у меня никакой второй, — раздражённо ответил Сергей. — Первая у меня.
Но зерно сомнения было посеяно. Вечером он перебирал старые медицинские документы, и мать торжествующе извлекла какую-то пожелтевшую справку.
— Вот! Вторая группа! Я же говорила!
Справка оказалась старой, школьной, с полустёртой датой. Но Олеся Михайловна уже разворачивала наступление:
— Теперь ты видишь? Я тебе давно говорила! А ты не верил!
Через месяц Сергей подал на развод. Не из-за слов матери – просто у них с Ульяной уже давно не ладились отношения. Не сошлись характерами – так обычно говорят?
На суде по алиментам Олеся Михайловна выступала главным свидетелем.
— У моего сына вторая группа крови, — уверенно заявила она. — Вот справка!
— А вот актуальные анализы, — Ульяна протянула судье документы. — Первая группа у Сергея. Как у меня и у Жени.
— А я докажу! — воскликнула свекровь. — У меня есть переписка! Вот, смотрите! — Она покосилась на сына. — А почему ты ей должен алименты платить, ребенок же не твой?
Она достала пачку скриншотов. Якобы переписка Ульяны с тем самым школьным другом Мишей. Судья внимательно изучила распечатки.
— Эти сообщения сделаны в графическом редакторе, — констатировала она. — К делу приобщаться не будут.
Алименты назначили. Олеся Михайловна кипела от возмущения:
— Это несправедливо! Она всех обманула! Сергей не должен платить!
Она звонила Ульяне по несколько раз в день, требуя отказаться от выплат. Угрожала, давила, манипулировала. Но внезапно звонки прекратились. Видимо, Сергей наконец смог остановить мать.
Женя рос, становясь всё больше похожим на отца. Та же походка, те же жесты, тот же прищур глаз. Ульяна видела это сходство каждый день. Видели его и посторонние люди, незнакомые с историей их семьи. Только Олеся Михайловна по-прежнему отказывалась замечать очевидное.
А жизнь тем временем шла своим чередом. Ульяна полностью погрузилась в работу и воспитание сына. Алименты приходили регулярно — видимо, где-то в глубине души Сергей всё-таки понимал правду. Но гордость и материнское влияние оказались сильнее.
Приближался первый день рождения после развода. Жене исполнялось пять лет. Ульяна готовилась к празднику, когда раздался звонок от свекрови.
— Мы придём на праздник, — безапелляционно заявила Олеся Михайловна.
— Нет, — твёрдо ответила Ульяна. — Вы не придёте.
— Это мой внук! — возмутилась свекровь. — Как ты можешь запрещать?
— Ваш внук? — Ульяна сжала телефон. — А ещё недавно вы утверждали обратное. В суде, помните?
В трубке повисла тишина.
— Я не позволю тебе настраивать Сергея против сына, — продолжила Ульяна. — Хватит.
— Какая же ты… — начала было Олеся Михайловна, но Ульяна прервала разговор.
Вечером позвонил Сергей:
— Почему ты запрещаешь матери видеться с Женей?
— Я не запрещаю, — спокойно ответила Ульяна. — Но на день рождения она не придёт. И ты тоже.
— Это мой сын!
— Правда? А ещё месяц назад ты сомневался в этом. В суде.
— Мама говорит…
— Вот именно, — перебила его Ульяна. — Мама говорит. А ты слушаешь. Как всегда.
На следующий день Олеся Михайловна подкараулила их возле детского сада.
— Женечка! — она раскрыла объятия. — Иди к бабушке!
Мальчик испуганно прижался к матери.
— Что ты делаешь? — прошипела Ульяна. — Зачем пугаешь ребёнка?
— Это ты его против меня настраиваешь! — возмутилась свекровь. — Против родной бабушки!
— Родной? — Ульяна усмехнулась. — А как же ваши слова о том, что он вам не внук?
— Я требую экспертизу! — вдруг заявила Олеся Михайловна. — ДНК-тест!
— Требуйте, — спокойно ответила Ульяна. — Через суд.
Вечером она долго смотрела на спящего сына. Тот же овал лица, что у Сергея. Те же брови. Тот же рисунок губ. Как можно не видеть этого сходства?
Через неделю пришла повестка в суд. Олеся Михайловна подала иск о проведении генетической экспертизы.
— Вы имеете право отказаться, — сказал адвокат Ульяны. — Без вашего согласия тест проводить не будут.
— Нет, — решительно ответила она. — Пусть делают. Хватит этих разговоров.
На экспертизу Сергей пришёл с матерью. Олеся Михайловна сияла, предвкушая триумф.
— Наконец-то правда откроется! — заявила она.
Ульяна молча наблюдала, как берут образцы. Женя держался молодцом, не плакал. Только крепко сжимал мамину руку.
Две недели ожидания результатов превратились в пытку. Олеся Михайловна распространяла слухи среди соседей, предрекая своё торжество. Она уже планировала подать иск об отмене алиментов.
Результаты пришли в суд. Судья зачитала заключение:
— Согласно проведённому исследованию, вероятность отцовства гражданина Соколова Сергея Викторовича в отношении несовершеннолетнего Соколова Евгения Сергеевича составляет 99,9999%.
В зале повисла тишина.
— Нет, — Олеся Михайловна вскочила. — Это ошибка! Надо повторить!
— Результаты экспертизы сомнению не подлежат, — отрезала судья. — Дело закрыто.
Выходя из зала суда, Ульяна столкнулась взглядом с бывшим мужем. В его глазах читалось смятение и что-то похожее на стыд. Но он молча отвернулся и поспешил за матерью, которая продолжала что-то громко доказывать.
Вечером раздался звонок. Ульяна ожидала услышать очередные обвинения от свекрови, но это был Сергей.
— Прости, — тихо сказал он.
— За что именно? — спросила Ульяна. — За то, что поверил матери? Или за то, что усомнился в собственном сыне?
— За всё.
— Извинения приняты. Но ничего не изменится.
— Я хочу видеться с Женей.
— Конечно. График встреч в решении суда. Придерживайся его.
Прошло несколько месяцев. Сергей регулярно виделся с сыном. Олеся Михайловна временно притихла после результатов экспертизы, но вскоре начала новую кампанию.
— Они подделали результаты, — заявила она соседям. — Купили лабораторию.
Слухи снова поползли по двору. Но теперь они звучали иначе — уже не обвиняли Ульяну в неверности, а намекали на её связи с криминалом. Якобы у неё нашлись деньги на подкуп экспертов.
— Сергей, ты должен подать апелляцию, — настаивала Олеся Михайловна. — Потребовать повторную экспертизу. В другой лаборатории.
— Нет, мама, — твёрдо ответил сын. — Хватит.
— Но ты же видишь, что здесь что-то нечисто! Откуда у неё деньги на хорошего адвоката? На частную лабораторию?
— Это государственная экспертиза, мама. И адвоката ей предоставил профсоюз с работы.
Но Олеся Михайловна не унималась. Она начала появляться в местах, где гулял Женя с мамой. Фотографировала их издалека, записывала на телефон.
— Я собираю доказательства, — объясняла она своим подругам. — Вот увидите, я выведу её на чистую воду.
Однажды она проследила за ними до детской площадки и стала снимать, как Женя играет с другими детьми.
— Прекратите нас преследовать, — потребовала Ульяна. — Иначе я обращусь в полицию.
— Это общественное место, — парировала свекровь. — Я имею право здесь находиться.
На следующий день Ульяна подала заявление о преследовании. Участковый провёл с Олесей Михайловной профилактическую беседу.
Вечером позвонил разъярённый Сергей:
— Зачем ты заявление написала? На мою мать?
— Затем, что она преследует нас. Фотографирует ребёнка без разрешения.
— Она просто скучает по внуку!
— Нет, Сергей. Она продолжает свою войну. А ты снова её защищаешь.
В трубке повисла тишина.
— Если твоя мать ещё раз приблизится к нам, я получу судебный запрет, — спокойно продолжила Ульяна. — И тогда она вообще не сможет подходить к Жене. Даже издалека.
— Не надо судебного запрета, — после паузы ответил Сергей. — Я поговорю с ней.
Видимо, разговор подействовал. Олеся Михайловна перестала их преследовать. Но начала писать длинные посты в районном чате, где рассказывала, как «некоторые невестки» разрушают семьи и настраивают детей против бабушек.
— Мама, а почему бабушка Оля больше не приходит? — спросил как-то Женя.
— Потому что она пока не готова правильно общаться, — ответила Ульяна. — Может быть, когда-нибудь она научится.
— А папа? Почему он не живёт с нами?
— Потому что иногда взрослые не могут жить вместе. Но он всё равно твой папа и любит тебя.
Жизнь постепенно входила в новое русло. Ульяна сосредоточилась на работе и сыне. Сергей регулярно забирал Женю на выходные. Олеся Михайловна иногда звонила, требуя дополнительных встреч с внуком, но теперь эти звонки были реже.
В один из дней Ульяна случайно встретила свекровь в магазине. Олеся Михайловна сделала вид, что не заметила её. Просто отвернулась и пошла в другой ряд. Это была маленькая, но победа. Наконец-то она оставила их в покое.
— Ты очень сильная, — сказала как-то Ульяне её мама. — Я бы не выдержала такого давления.
— Я не сильная, — покачала головой Ульяна. — Просто я знаю правду. А когда знаешь правду, любое давление бессильно.
Женя рос умным и добрым мальчиком. Всё больше черт Сергея проявлялось в его характере: та же вдумчивость, то же спокойствие, та же привычка помогать другим. Он хорошо учился, занимался спортом, у него появились настоящие друзья.
Сергей постепенно начал проводить с сыном больше времени. Теперь он забирал его не только по графику, но и среди недели — сходить в кино, поиграть в футбол, помочь с уроками. Но всегда предварительно согласовывал это с Ульяной.
А Олеся Михайловна… Она так и не признала своей неправоты. Не извинилась. Не попыталась наладить отношения. Просто отступила, когда поняла, что проиграла свою войну. Возможно, когда-нибудь она изменится. А возможно, и нет. Но это уже не имело значения.
Главное, что Женя рос окружённый любовью мамы и папы. Без скандалов, без взаимных обвинений, без попыток очернить друг друга. И это было самой большой победой Ульяны — она смогла защитить сына от яда чужой злобы и зависти.